Новая Зеландия - это маленькая страна в юго-западной части Тихого океана, приблизительно 2 тыс. км на восток от Австралии, с территорией 268 тыс. кв. км. (почти как Великобритания). Она является членом Содружества и ее правовая система построена по образцу британской модели, но ее судебная система для несовершеннолетних правонарушителей является заметным исключением. По результатам последней переписи 1996 года население Новой Зеландии составляет 3 618300 человек и на 75 % состоит из выходцев из Европы (в основном из Великобритании и Ирландии), 15 % составляют Маори (коренное население полинезийского происхождения), 5 % с островов Тихого океана и 5 % других рас.

1. переход полномочий от государства, в частности, судов, к местному сообществу:
2. семейная конференция, как механизм решения проблемы преступности с помощью переговоров и местных сообществ:
3. участие жертв в качестве ключевых фигур, делающее процесс исцеления возможным и для правонарушителя и для жертвы.

1. Существует разделение функций между судом по делам семьи, с одной стороны, который занимается всеми делами в отношении детей (до 14 лет), а также делами о "заботе и защите", и разбирает семейные проблемы и, с другой стороны, судом по делам молодежи, который рассматривает правонарушения, совершенные молодыми людьми (от 14 до 17 лет). Суд по делам молодежи является подразделением окружного суда, на который приходится большая часть судебной нагрузки в Новой Зеландии. Судьи по делам молодежи, хотя и являются профессионалами в этой области, работают в качестве судей окружного суда, разбирающего гражданские и уголовные дела. Их решения могут быть обжалованы в верховном или апелляционном суде.
2. Имеется четкое разделение между а) вынесением решения в соответствии с установленной ответственностью, т.е. считается ли выдвинутое обвинение доказанным и б) окончательным решением по делу в отношении признанных или доказанных преступлений. В первом случае состязательная система сохраняется в полном объеме, включая право на суд присяжных по всем вменяемым преступлениям, назначение адвоката по делам несовершеннолетних по всем делам и использование традиционных правил, касающихся бремени и норм доказывания (т.е. при отсутствии разумных оснований для сомнения) и допустимости доказательств.
3. В случае действительно тяжких преступлений ("-"), молодым человеком занимается суд для совершеннолетних, если судья по делам несовершеннолетних не примет решения оставить его в суде по делам молодежи (ст.ст. 275 и 276).
4. На другом конце шкалы система альтернативных мер работает для того, чтобы уберечь подростков от суда по делам молодежи. Традиционные средства, используемые для доставки подозреваемого в суд (арест и повестка), строго ограничены. Так что, арест не производится, если нет необходимости предотвратить дальнейшие преступления, попытку скрыться от правосудия или склонение свидетелей к даче ложных показаний или предоставление ложных доказательств (ст. 214). Повестка в суд не может быть выписана до передачи дела координатору суда по делам молодежи, который затем созывает семейную конференцию (ст. 245). Если все участники семейной конференции согласны, включая присутствующего офицера полиции, дело рассматривается в соответствии с решениями СК и не передается в суд.
5. В семейной конференции принимают участие подросток, члены его семьи (в широком смысле), жертва (и по желанию лица, поддерживающие ее), адвокат по делам молодежи (по требованию подростка), социальный работник (только в определенных случаях) и любые другие лица, по желанию семьи, например, спонсор организации по борьбе с наркоманией или общественной работе, который может оказаться полезным для подростка.
6. Координатор по делам молодежи (сотрудник Департамента Социального Обеспечения) организует встречу и, конечно же, участвует в ней, в большинстве случаев в качестве ведущего.
7. Если подросток не арестован, СК решает, следует ли подростка преследовать в уголовном порядке, а если нет, то каким образом поступать в данном деле (ст. 258 (b)), причем приоритет имеют альтернативные меры (ст. 208 (а)). Все участники СК (включая подростка) должны согласиться на предложенную альтернативную программу, выполнение этой программы также должно быть основано на общем согласии. Если подросток находится под арестом, суд должен передать все дела, по которым подросток не отвергает обвинений, в СК, которая дает рекомендации суду, как поступать в данном деле. Иногда СК рекомендует применение судебной санкции. Обычно СК предоставляет план действий, например, правонарушитель приносит свои извинения жертве, возмещает ущерб (в денежном выражении или работа для жертвы), выполняет общественную работу, соблюдает комендантский час и/или посещает школу или прекращает отношения с соучастниками. За выполнением плана следит лицо, указанное в этом плане (им может быть кто угодно, в том числе член семьи), судебные слушания просят отложить, скажем на 3-4 месяца, до окончания выполнения плана.
8. Суд по делам молодежи практически всегда принимает план, признавая тем самым, что Закон основные полномочия по решению дела отдает СК. Однако, в серьезных случаях суд может использовать широкий спектр судебных санкций, наиболее строгая из них - трехмесячное пребывание в учреждении социального обеспечения с последующим надзором в течение 6 месяцев; суд может признать подростка виновным и передать его в окружной суд для определения наказания в соответствии с Законом об Уголовном Правосудии 1985 года (ст. 283 (о)), и назначить наказание до 5 лет лишения свободы.
9. Что касается других альтернативных схем, если план выполняется, судебное рассмотрение дела обычно отменяется, а если план нарушается, суд может наложить свои санкции. Таким образом, суд действует и как конечная остановка (если выполнение плана нарушается) и как фильтр (для явно неудовлетворительных рекомендаций).

Как было сказано выше, существуют предусмотренные законом механизмы, препятствующие изданию приказа о явке в суд, за исключением особых случаев, и тогда в суде не выдвигаются обвинения против подростка без созыва СК. Как правило, те конференции, которые были альтернативой судопроизводству (как было описано в параграфе 4 выше) заканчиваются составлением плана, который не содержит обвинений, по крайней мере пока подросток его придерживается. Следовательно, они и являются поистине альтернативной мерой, созданной для того, чтобы уберечь молодых людей от формальной судебной системы.

СК такого типа больше, чем СК, назначенных судом: их было соответственно 3673 и 3112. Интересно, что пять лет назад доля СК, альтернативных судопроизводству, было значительно выше: 4508 к 1407. Тенденция, появившаяся в последнее время, отражает больший объем дел, поступающих в суд, и меньшее использование полицией конференций, альтернативных судопроизводству, вероятно, из-за: а) большего количества арестов и/или b) большего использования полицией неформальных альтернативных мер (см. следующую страницу).

Следует отметить, что это законодательство применяется ко всем расовым группам в Новой Зеландии. Хотя Закон в первую очередь учитывает определенные ценности, заложенные в культуре Маори и островов Тихого океана (например, необходимость учитывать положение жертвы, принесение извинений, важность достижения всеобщего согласия, а не принимать волю большинства), за 7 лет работы в качестве судьи по делам молодежи я никогда не слышал предположения о том, что ценность СК справедлива только для этих групп.

Примечательно, что сразу за ст. 208 следуют положения, содержащие предостережения и формальные предупреждения полиции, которые следует иметь в виду на первых шагах общения с молодыми правонарушителями. В законе не упоминается, но также имеет большое значение неофициальная система ?альтернатив¦ используемых полицией, действовавшая до вступления Закона в силу и действующая сейчас наряду с узаконенной системой семейных конференций. Неформальные альтернативные меры, используемые полицией, обычно предполагают посещение дома подростка, где по соглашению с родителями и жертвой, ему дают определенные задания, например общественные работы в своем районе и выплата компенсации за нанесенный ущерб. Хотя у этой практики нет четкого юридического обоснования, ее считают совершенно неотъемлемой частью полномочий полиции в уголовном преследовании правонарушителей и с правовой точки зрения преимущество этой практики состоит в ее свойстве опираться на всеобщее согласие. Говорят, что такие неформальные средства используют в отношении гораздо большего количества молодых людей, чем альтернативные судопроизводству СК в соответствии с Законом, но, к сожалению, нет статистики, подтверждающей эти факты. По мнению старшего полицейского офицера 80-85 % правонарушений, совершенных детьми и подростками, не поступают на рассмотрение СК. (В это процентное отношение наряду с предупреждениями и предостережениями полиции также входят неформальные альтернативные меры, используемыми полицией,).

Влияние положений Закона, вводящих альтернативные меры, видно из следующей диаграммы, показывающей годовой объем возбужденных дел в суде по делам молодежи с января 1990 года по декабрь 1995 года.

(Здесь следует отметить, что выражение "рассмотренные правонарушения" относится к общему числу "сигналов" или выдвинутых обвинений, а не дел или подростков.)

Увеличение количества возбужденных дел в последующие пять лет шло рука об руку с ростом числа правонарушений, совершенных подростками за тот же период. В 1988-89 годах 33500 "раскрытых полицией" правонарушений приписываются несовершеннолетним (т.е. детям и молодым людям), а к 1995-96 годам это число выросло до 45900. Однако, на тот же период приходится значительное увеличение количества раскрытых преступлений, совершенных взрослыми: их стало больше на 44 % по сравнению с 37 %, совершенными малолетними правонарушителями. В результате, подростковая преступность, как часть общей преступности, остается на том же уровне.

Интерес представляет количество дел, по которым молодые люди предстали перед судом. Количество уголовных дел против молодых людей упало с 8193 в 1989 году до 2352 в 1990 (сокращение на 71 %) и медленно выросло с тех пор до 3908 в 1996 году, но это все еще меньше половины от количества 1989 года.

Тюремное заключение для молодых людей распадается на две большие категории - первая: судебные приказы о надзоре и тюремном заключении (3-х месячное заключение в учреждении Департамента Социального Обеспечения с последующим надзором сроком до 6 месяцев) и вторая: наказания в виде исправительного обучения (заключение на 3 месяца) или тюремное заключение, налагаемое окружным или верховным судом.

Количество молодых людей и взрослых, попадающих в тюрьму каждый год в период с 1986 по 1996г.

Сравнительные цифры по первой категории (судебный приказ о надзоре и заключении) практически невозможно получить. Из источника, теперь мною потерянного, в более ранней работе имеется информация, что количество подростков, поступивших в учреждения Департамента Социального Обеспечения, сократилось с 2712 в 1988 до 923 в 1992-93 годах; почти наверняка эта цифры включают дела "о заботе и защите" из суда по делам семьи. Где-то говорится, что в 1988 году в Новой Зеландии в государственных исправительных учреждениях было 2 тыс. детей, а в конце 1996 года эта цифра была ниже 100. Так как учреждения закрылись, количество мест в распоряжении суда по делам молодежи, резко сократилось, так что теперь в Новой Зеландии имеется всего 70 мест, для тех, кто находится под следствием, и тех, кто приговорен к заключению с последующим надзором. (Перепись населения, проведенная 8 июля 1997 года, показала одинаковое количество по каждому типу дел).

Когда обвинения выдвинуты в суде и факт совершения правонарушения не отрицается, следует отметить, что СК, которая должна быть назначена судом, может действовать в каком-то смысле (ретроспективно) как конференция, альтернативная судопроизводству. Происходит это по тому, что очень часто конференция возвращается в суд с разработанным планом, который предполагает снятие обвинений, если план будет выполнен. Не существует никаких цифр по такого рода санкциям, но по собственному опыту судьи по делам молодежи с 1990 года могу сказать, что три четверти дел, поступающих в суд по делам молодежи, суд решает, приняв план СК и (после его выполнения) полиция снимает свои обвинения или обвинения снимаются с молодого человека в соответствии со ст. 282 без какого-либо формального приказа суда.

Как уже было сказано, суд по делам молодежи не выносит наказания без созыва СК. Ее рекомендации суду в большинстве случаев принимаются, как правило, это использование санкций с привлечением местных сообществ. Грубо говоря, более 80 % всех семейных конференций заканчиваются заключением договора и примерно столько же рекомендаций СК принимаются судом по делам молодежи; большинство из них касаются неформальных санкций, т.е. без официального приказа суда.

В отношении общего количества санкций, связанных с лишением свободы, примечательно то, что в настоящее время около 100 молодых людей в год приговариваются к "лишению свободы и надзору" (единственный приказ, связанный с тюремным заключением, который может вынести суд по делам молодежи) и еще 130 человек, к исправительному обучению или тюремному заключению окружным или верховным судом. В результате, около 230 молодых людей в год приговариваются к тюремному заключению, что составляет около 6 % всех случаев, разбираемых судами - цифра, не претерпевшая значительных изменений за последние несколько лет. Это ясно свидетельствует о том, что суды по делам молодежи приняли и продолжают применять схему, с опорой на местные сообщества, предлагаемую системой СК.

Описать голый скелет правовых рамок, в которых действуют СК, - это одно и совсем другое - помогать успеху СК. Недавно Департамент Социального Обеспечения начал осуществление проекта "Творческая практика в области правосудия для несовершеннолетних", разработанного для отбора примеров положительной практики в области правосудия для несовершеннолетних, в частности, интересные планы СК для серьезных правонарушителей или рецидивистов без использования тюремного заключения. Краткое изложение отчета об этом проекте содержится в недавно опубликованной статье, где подчеркивается важность подготовки подростка (его семьи) и жертвы, а также большое значение участия жертвы в хорошей СК. Жертвы часто играют центральную роль в выработке творческого результата СК. В статье описываются 3 основных черты роли координатора: поддержание идеи о том, что план возлагает ответственность на молодого человека за совершенные им поступки; контроль за тем, чтобы потери жертвы не остались без внимания и процесс компенсации обрел для них некую форму "завершенности"; и помощь молодому человеку изменить свое развитие в более позитивном направлении.

Мои личные наблюдения и недавнее указание Главного Судьи суда по делам несовершеннолетних подтверждают необходимость поиска творческих результатов СК. Судьи отмечают тенденцию СК давать предсказуемые рекомендации, т.е. следовать общему образцу, а не предлагать нечто, соответствующее нуждам определенного правонарушителя, его семьи и жертвы, используя при этом воображение всех участников процесса. Этой практике также посвящен черновик работы Чарльза Бартона.

По оценке бывшего Главного Судьи по делам несовершеннолетних Мика Брауна в 1994 году система судов для несовершеннолетних работала на 40 % от своей мощности. Убежден, что эта точка зрения все еще широко распространена среди людей, работающих в системе правосудия для несовершеннолетних. При рассмотрении этой проблемы с позитивной стороны, существует твердая убежденность в том, что при соответствующем финансировании, вниманию к использованию положений Закона и хорошей отладке процедуры эта модель суда для несовершеннолетних обладает потенциалом давать гораздо лучшие результаты, чем раньше.

Помимо системы уголовного правосудия существуют другие заслуживающие внимания возможности использования техники СК. В частности, она может применяться при разрешении конфликтов в школах, где я призываю к ее использованию для того, чтобы сократить количество случаев исключения и отстранения от занятий за серьезные проступки. Австралийские исследования по этому вопросу весьма многообещающие, в частности, очень интересен отчет 1996 года об использовании СК в 75 школах в Куинслэнде в течение года. Выводы, сделанные в этом отчете, свидетельствуют о том, что:

• Участники остались очень довольны процессом и результатами конференций.
• Большой процент правонарушителей выполнял условия соглашений.
• Низкий уровень повторных правонарушений.
• Большинство жертв правонарушений почувствовали себя в большей безопасности и обрели больше уверенности в себе для того, чтобы справиться с аналогичными ситуациями после конференции, чем до нее.
• Правонарушители стали лучше понимать положение жертвы и сочувствовать им.
• Школьная администрация почувствовала, что конференции способствуют утверждению ценностей школы.
• У большинства членов семей появилось позитивное отношение к школе и больше желания обращаться в школу по другим проблемам.
• Почти все школы, участвовавшие в эксперименте, изменили свое мнение о влиянии конференции на поведение детей.

Новозеландская модель правосудия для несовершеннолетних представляет интерес, в силу того, что она использует технику восстановительного правосудия, как часть правовой системы, применяемой к несовершеннолетним лицам. Это не "дополнительная мера", используемая по усмотрению суда. Ее применение не ограничивается определенной расой правонарушителей или видом преступления. Она находит поддержку в обществе, так как : (i) полиция присутствует на всех СК и (как все присутствующие) обладает правом вето; (ii) за процессом следит суд по делам молодежи; (iii) молодым людям, против которых выдвинуты обвинения в совершении тяжких преступлений, может быть отказано в юрисдикции суда по делам несовершеннолетних; (iv) суд по делам несовершеннолетних может признать подростка виновным и передать его дело в окружной суд для вынесения приговора. Т.е. эта модель правосудия для несовершеннолетних интегрирована в более широкую судебную систему таким образом, что позволяет отсеивать не подходящие для нее дела и, тем не менее, гарантирует, что подавляющее количество правонарушений разбираются в соответствии с четкими принципами законодательства 1989 года. Не просто установить правильный баланс между этими двумя целями, но, на мой взгляд, в Новой Зеландии он был найден. Возможно, что такой комбинированный подход может сочетаться и с другой техникой восстановительного правосудия, например, с кругами правосудия; предполагается, что аналогичный подход может использоваться и в отношении совершеннолетних.

Однако, в отсутствии каких-либо официальных действий ряд групп начали проводить конференции местных сообществ для взрослых правонарушителей и делают это для тех судов, которые передают им свои дела с согласия всех сторон. Вероятно, лучшей из них является программа Группы Восстановительного Правосудия Те Оритенга в Окленде, действующая с 1995 года. Их блестящая работа запечатлена в видео фильме "Конференция Местного Сообщества" и описана в работе одного из ее членов, Хелены Бауен. Эти схемы, хотя и очень ценные, скребут по поверхности и очень печально ждать, пока другие страны начнут строительство на фундаменте Новой Зеландии, в то время как сама Новая Зеландия сделала такой хороший старт в области проведения конференций. Эксперименты, проводимые за океаном, весьма успешны и надеемся, они помогут вернуться к нашим начинаниям. Как приятно услышать, как британский Секретарь Внутренних Дел, Джэк Строу, поддерживает концепции восстановительного правосудия на конференции, посвященной инициативе полиции Тэмз Уэлей в отношении малолетних правонарушителей. Как радостно читать комментарии Заместителя Министра Юстиции Саскатчевана, которые я привожу в Приложении 1. Как вселяют уверенность первые результаты австралийской программы конференций, альтернативных судопроизводству, проведенных в Австралийской Столичной Территории, где профессор Джон Брэйтуэйт говорит, что 2 года исследований и интервью с 548 правонарушителями показали, что для большинства жертв преступлений и правонарушителей конференции действуют лучше, чем суды.

Не смотря на этот опыт, ведущий этой конференции, преподобный Дуглас Мансилл (который является руководителем Группы Восстановительного Правосудия Те Оритенга) считает, что такие дела (defended cases) все-таки можно решать с помощью конференций. Я в этом не очень уверен, но было несколько удачных дел и в суде по делам несовершеннолетних и в окружном суде. Возможно, что дело Konig говорит о важности для обеих сторон проникнуться духом восстановительного правосудия, а не стараться добиться преимущества за счет законных прав.

Я бы настоятельно рекомендовал избегать одного ограничения, а именно оставлять тяжкие преступления за рамками конференций восстановительного правосудия. Вероятно, есть искушение ограничить рамки экспериментальных программ более простыми делами, но это серьезная ошибка. Как правило, чем сильнее боль, тем больше необходимость в исцелении (часто для обеих сторон) и тем больше потенциальная польза для общества от "восстановления правильного порядка вещей", как это было показано в Холлоу Уотер. Думаю, что во многих случаях серьезных преступлений, совершенных малолетними правонарушителями, например, ограбления с отягчающими обстоятельствами, нападения и даже случаи изнасилования с помощью пальцев, преимущества СК были бы огромны. В частности, в докладе, предоставленном мной на конференцию по преступлениям, связанным с изнасилованием, я утверждаю, что восстановительное правосудие не подходит для каждого случая изнасилования, но у него есть огромный потенциал для многих из них. Стоит повторить здесь слова одной жертвы, процитированные в том докладе:

Правосудие - это не заповедник какой-либо системы или страны. Это цель, к которой стремятся все народы, и нам повезло, что у нас есть возможность, такая как этот симпозиум, поучиться друг у друга. Захотят ли другие страны позаимствовать опыт Новой Зеландии - им решать, но я бы хотел завершить мой доклад, отдавая дань тому духу правосудия, который сегодня витает над Канадой. Я был здесь в 1995 году на конгрессе Канадской Ассоциации Уголовного Правосудия 95 и по другим интересным поводам. Я помню слова Помощника Главного Судьи, Мюрей Синклэр, в его основном обращении: "Правосудие ничего не значит, если оно не принадлежит обществу". Читая отчет Ассоциации о Конгрессе 97 в Бюллетене за ноябрь 1997 года, особенно раздел "Дотянуться до общества" и "Восстановительное правосудие: путь к надежде", становится ясно, что восстановительное правосудие получило большую поддержку в Канаде за два года и существует реальная возможность коренных перемен в определении и отправлении уголовного правосудия. Я надеюсь, что Канада сможет заразить нас всех этим духом.

Наиболее подходящим и полезным утверждением об ответственности за содеянное, которое мне попалось в последнее время, было то, что сказал Ховард Зер о восстановительном правосудии на видео кассете:

Я хочу поддержать Ховарда Зера в его утверждении. Западная модель уголовного правосудия, на мой взгляд, не накладывает на преступников осознанной ответственности. В нашем законодательстве для взрослых нет ничего похожего на ст. 4 (f) "Закона о детях, молодых людях и их семьях", содержащей принцип, что молодые люди, совершающие правонарушения, должны "нести ответственность за свое поведение и их следует к этому поощрять". Далее в ней говорится, что "с ними следует обращаться таким образом, чтобы учитывать их потребности, что даст им возможность развиваться ответственным, полезным и социально приемлемым образом". Как я уже говорит ранее, эти положения делают акцент на ответственности и причастности к своему сообществу. Эти концепции нельзя назвать "мягкими" или нечеткими. Молодых людей, даже если они сами являются "жертвами", стимулируют к принятию на себя ответственности за последствия своих действий, а не к обвинению других или "системы". Так они смогут начать контролировать свою собственную жизнь. Мы можем думать, что традиционная судебная система накладывает ответственность на правонарушителей, но она стала слишком ритуализованной, слишком де-персонифицированной и слишком похожей на игру для того, чтобы иметь успех во многих случаях. Проблема кроется в самой модели правосудия, которой мы сейчас пользуемся.

Концепция справедливого суда описывалась как апофеоз состязательной системы, ее наивысший идеал. Ее стали рассматривать в процедурных терминах, формулировать через сложные правила свидетельских показаний (например, исключение показаний с чужих слов), правила ведения полицейского дознания и другие установленные принципы "надлежащей правовой процедуры". Хотя сами по себе они важны, но они слишком долго занимали наши мысли в области уголовного правосудия. Самым главным считается соблюдение этих процедур, а не получение с их помощью справедливого результата, справедливого решения в отношении обвиняемого, удовлетворения потребностей жертвы или гармонии в сообществе, к которому принадлежат и жертва и преступник. Мы не можем отделаться от шаблона, сформировавшегося, в основном, в XIX веке, который соизмеряет правосудие с его собственными процедурами. Закон стал определением правосудия, вместо того, чтобы правосудие было мерилом закона-

Настало время оспорить подход Остина (John Austin). Он привел к изображению правосудия как игры, с юристами, играющими в соответствии с системой правил, в то время как суд выступает в качестве арбитра, а правосудие часто остается в проигрыше. На мой взгляд, этот подход стал плохо служить обществу и закону (и юристам).

Возвратимся тогда к возражению Зера по поводу ответственности, дело в том, что наша модель XIX века не способствует принятию ответственности за содеянное. Прежде всего, большая часть терминологии осталась из прошлого века. После получения "показаний под присягой" следует "предъявление обвинений" в соответствии с "обвинительным актом". Обвиняемый сидит на "скамье подсудимых" почти как экспонат на выставке. "Вы обвиняетесь в том, что - Признаете ли себя виновным?". Весь судебный процесс происходит публично, в сопровождении ритуалов, призванных драматизировать, а, следовательно, деперсонифицировать весь процесс. Любое пристыжение имеет характер остракизма, что по мнению Джона Брэйтуэйта не способствует изменению поведения. Джули Лейбрих говорит об этом, как о "публичном унижении" в зале суда, где (при состязательной системе) человек в прямом смысле помещен отдельно и противопоставлен ему, опозоренный и раскаявшийся. По ее мнению публичное унижение не способствует возвращению "на путь истинный". -

Я полагаю, что один из ключевых недостатков уголовного процесса сегодня относится к признанию вины (pleading). (Само слово признание ("plead") должно быть отменено. Оно говорит о павшем ниц просителе, умоляющем о снисхождении, в присутствии короля.) Дело в том, что признание ("plea") себя невиновным не обязательно означает, что подсудимый отрицает свою вину. Это может значить, что подсудимый хочет заставить обвинение доказать его вину, т.е. посмотреть сможет ли обвинение доказать свою правоту. Это может послужить стимулом не принимать на себя ответственность, а отрицать все, что по мнению подсудимого или его адвоката не может быть доказано. При настоящем положении вещей это не только разрешается, но даже поощряется. Более того, когда речь идет о тяжком преступлении (дело может разбираться судом присяжных) обвиняемого даже не спрашивают о виновности до окончания предварительного слушания (снятия "показаний под присягой").

В этой связи, я все больше убеждаюсь в необходимости изменить наши правила в отношении обязанности обвинения предъявлять доказательства. Придя к такому заключению, я приободрился, когда прочитал недавно в отчете Конференции по Восстановительному Правосудию, проходившей в Саскатчеуане, в Канаде, в марте 1995 года, что Заместитель Министра Саскатчеуана, Брент Коттер, выразил аналогичную точку зрения:

Это процедурное изменение могло бы сопровождаться дополнением к "Закону об уголовном правосудии" о включении в качестве руководящего принципа предложения, изложенного в "Законе о судах по делам молодежи", о том, что совершившие преступление должны "нести ответственность и поощряться к признанию ответственности за свое поведение". Могло бы быть также дополнение к закону об обязанностях адвокатов. В новозеландском суде по делам семьи давно существует обязанность адвокатов содействовать процессу примирения. В различных гражданских юрисдикциях стала появляться обязанность рассматривать процедуры альтернативного решения конфликтов. Почему бы новому закону об уголовном правосудии не возложить на адвокатов обязанность поощрять правонарушителей к примирению с жертвой и начинать этот процесс с признания своей вины (если таковая имеется) за нанесенный ущерб. В рамках настоящей системы это мало привлекательно, но как часть новых взаимоотношений для жертв преступлений и правонарушителей это могло бы иметь совсем другое значение. Когда последствиями признания вины становится отвержение и изоляция, а тюремное заключение имеет только перспективу деградации и потери самоуважения, гораздо меньше желания признавать себя виновным. Но если эта перспектива сменится на позитивный и исцеляющий опыт, если последствия направлены на примирение, появляется стимул признать свою ответственность.

Адвокаты, понимающие дух восстановительного правосудия, могут играть важную роль на семейных конференциях, защищая своих подопечных от давления семьи или других лиц, уговаривающих его согласиться с не совсем правильными обвинениями или согласиться на слишком суровое наказание. Они могли бы оказывать большую помощь другим присутствующим своими советами по процедурным вопросам или альтернативам. Но, в целом, их роль должна состоять в ненавязчивой поддержке.